Как вести омилию? Пример в этом отношении, нужно брать с древних свв. отцов и их трудами широко пользоваться. Прежде всего надо помнить, что омилия — это вовсе не ученый комментарий. Ученый комментарий по своему специальному научному характеру, по своей сухости, по своей малодоступности для понимания широкого круга верующих мало подходит для рядовой церковной аудитории — его место в школьной обстановке, среди специально посвятивших себя научно-богословским изысканиям лиц. Омилия — это есть проповедь, поучение, а не ученое исследование или научный трактат. Эту разницу между омилией и ученым исследованием Свящ. Писания прекрасно отмечает Ориген. Он сам, составивший ряд омилий, говорит: «Здесь, т. е. на церковной кафедре, мы несем служение не изъяснения Писания, а назидания Церкви, хотя из того, что мы говорим, всякий благоразумный слушатель может найти ясные стези к уразумению. Из прочитанного мы, не имея возможности изъяснить всего, собираем нечто, могущее назидать слушателей, как бы некоторые цветки с полного поля, благословенного Господом». В другой беседе Ориген замечает, что в омилии, говоримой в церкви, мы «не имеем столько времени, чтобы рассмотреть каждое слово Писания и предложить такое изъяснение его, дабы ничто не осталось неисследованным, так как объяснение подобного рода скорее дело комментария, чем беседы».
В чем же главное, характернейшее отличие между комментарием и омилией? В комментарии экзегет-истолкователь сосредоточивает свое внимание всецело на тексте Писания и представляет полное, по возможности всестороннеее исследование его, а в омилии у экзегета главное внимание устремлено на потребности, духовные нужды слушателей. Он не ставит своей задачей дать полное объяснение известного места Свящ. Писания, а старается только извлечь из него полезные уроки, назидание для слушателей.
В древности практиковалось два способа изъяснения Свящ. Писания. Александрийская школа, не довольствуясь простым, прямым смыслом Свящ. Писания, искала смысл аллегорический, иносказательный. Антиохийская школа, не чуждаясь совершенно аллегории и пользуясь ею там, где надо, главное внимание сосредоточивала на буквальном, прямом смысле библейского текста. Представителем этого второго направления был св. Иоанн Златоуст, который особенно любил и умел извлекать из каждого места Свящ. Писания нравственные уроки. Он как экзегет-проповедник — по преимуществу именно нравоучительный проповедник, и в этом отношении ему нет равного во всей христианской церковной истории. Каждый, кто хочет быть настоящим проповедником, должен учиться этому у св. Златоуста: следуя его примеру, в Свящ. Писании можно найти неистощимые запасы материалов для назидания слушателей.